Те, кто не имели своего четвероного друга, наверное, не поймут, за что и почему житель Нью-Йорка боготворит животных, которым порой и куста-то средь асфальта не найти, чтобы поднять лапу. По оценке «Общества защиты животных от жестокости», в Нью-Йорке на 8 миллионов жителей приходится чуть ли ни 5 миллионов собак и котов. Общество было создано в мегаполисе при поддержке мецената Генри Берга в 1866 году, лишь восемью годами позже он учредил общество защиты детей.
Для собак в Нью-Йорке есть все — парикмахерские, рестораны, клубы и детские сады. А первое кладбище для домашних питомцев появилось в окрестностях Нью-Йорка в Хартсдейле еще в 1896 году — ветеринар Сэмюэль Джонсон отдал под беспрецедентный проект свой яблоневый сад, решив, что прощаться с любимыми животными надо все-таки по-человечески. Сейчас только на Манхэттене, который за пару часов прошагаешь вдоль, пять частных кладбищ для домашних животных.
Хартсдейл — последний приют для 70 тысяч котов и собак, проживших счастливую жизнь и осчастлививших своих хозяев. Штат Нью-Йорк совсем недавно — в декабре- узаконил совместное захоронение людей и их четвероногих, но жизнь, а в данном случае смерть, как водится, опередила законы. Первыми жителями мегаполиса, захотевшими покоиться на собачьем кладбище, были супруги Макферсон — их подхоронение на этом холме, утопающем в тени старых деревьев, состоялось в 1949 году. «Макферсоны и их любимые питомцы», — значится на скромном обелиске.
Покойная владелица «Эмпайр-Стейт Билдинг» Леонора Хелмсли, завещавшая все свое состояние мальтийской болонке Трабл, завещала, чтобы после смерти ее любимая собачка была захоронена рядом в семейном мавзолее. Но деньги могут не все: правила престижнейшего нью-йоркского кладбища запретили воссоединение хозяйки и болонки на людском погосте.
Манера прощания с животным чаще говорит не столько о достоинствах четвероногого, сколько об особенностяхт и странностях владельцев. Нью-Йоркское семейство Уолш, например, еще до первой мировой войны возвело в Хартсдейле мавзолей для своей любимой собаки стоимостью в 25 тысяч долларов — бешеные деньги по тем временам. К счастью, здесь это единственный пример ненужного расточительства, большинство же собак, кошек, попугаев, белочек и даже хомячков были удостоены скромного камня с личной надписью от чистого сердца. Летом здесь нередко можно увидеть на мини-могилке букетик цветов, игрушку или желатиновую косточку из пет-шопа.
Правила города предписывают кремацию собак, остальное — воля хозяина. Мой одинокий знакомый уже несколько лет хранит дома в специальной урне прах своей собаки Джуди, с которой вслух беседует по 14-летней привычке совместной жизни. Он подобрал ее щенком на автостоянке на Рождество — передержать несколько дней, пока никто не ходит на работу и не подкармливает, да так и прикипел. Последние годы он подкладывал ей памперсы и спрашивал, заглядывая в каштаны глаз — «Ну, на кого ты меня оставишь?».
Я предпочла развеять пепел моего Джерри в лесу со скалы, стоя на которой, мы обычно осматривали окрестности. Он тоже был уличным найденышем, слюни которого превратились в сосульки возле источающего аромат лотка с курицей-гриль.
Людям, потерявшим своего четвероногого члена семьи, в Нью-Йорке предлагают бесплатные курсы психологической помощи, «горячии линии» и список тематический литературы. Здесь утешают так: когда наступит наш час и мы отправимся по радуге в мир иной, первыми нас встретят, счастливо виляя хвостами, наши четвероногие.
Лариса Саенко